Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+10°
Boom metrics
Звезды20 октября 2020 22:02

На съемках «Родни» Нонна Мордюкова влюбилась в Никиту Михалкова

21 октября замечательному режиссеру исполнилось 75 лет. Вспоминаем, как снимались самые известные и любимые его фильмы
Михалков уговорил Мордюкову сняться с железными зубами и «химией» на голове, хотя она всячески сопротивлялась.

Михалков уговорил Мордюкову сняться с железными зубами и «химией» на голове, хотя она всячески сопротивлялась.

Фото: GLOBAL LOOK PRESS

«РАБА ЛЮБВИ»: КАК ПОГИБЛА ОДНА ИЗ ЛУЧШИХ СЦЕН С УЧАСТИЕМ ЕЛЕНЫ СОЛОВЕЙ

Михалков не должен был ставить «Рабу любви». Сценарий под названием «Нечаянные радости» Андрей Кончаловский и Фридрих Горенштейн писали для другого режиссера, Рустама Хамдамова. Который был (и остается) еще и замечательным художником - Кончаловский знал его по совместной работе на «Дворянском гнезде». От его дебютной режиссерской работы, «В горах мое сердце», все были в восторге. Никто не сомневался, что у Хамдамова все получится. И напрасно.

Режиссер Сергей Соловьев вспоминал, как Хамдамов рассказывал ему, что не смог дочитать сценарий Кончаловского и Горенштейна даже до середины. Вместо этого он придумал свое кино, где действие крутилось вокруг ковра, который «героини пытались не то спасти, не то сплавить, продать его кому-нибудь, но ковер уже был заражен вирусом инфлюэнцы…» И Хамдамов начал снимать картину, не имея в голове никакого четкого сценария: «Я снимаю просто так. Я сам не знаю, чем все это закончится про ковер…» Кинематографическое руководство, увидев отснятый материал и ничего в нем не поняв, было в ужасе: как можно так работать? Потребовали написать и предъявить какой угодно сценарий. И тогда Хамдамов просто исчез - «а половина отснятой картины так и повисла в воздухе».

Тогда Андрей Кончаловский позвонил Соловьеву: «Слушай, сними мой сценарий. Хороший… Хамдамов его просто не понял, да и не хотел понимать». Но Соловьев в тот момент уже почти запустился со своим фильмом «Сто дней после детства». И сказал Кончаловскому:

«- Хочешь, я тебе посоветую режиссера, который снимет это потрясающе… Блистательно…

- Кто?

- Никита.

Андрон молчал.

- Андрон, отдай ему сценарий, я готов тебе хоть кровью расписку написать, что все будет тип-топ…

- Ладно, - слегка обиделся Андрон. - Не хочешь - как хочешь…»

А через три месяца Соловьев встретил художника Александра Адабашьяна, который сообщил, что начинает с Михалковым фильм - «обыкновенный индийский фильм. Мы уже решили бланк заказать: «Объединение советских индийских фильмов». «Раба любви»…»

Михалков жалел, что Хамдамов не доснял «Нечаянные радости»: он считал, что лента получилась бы уникальной, «очень тонкой, очень декадентской и в то же время чрезвычайно чувственной». «Доделывать» за коллегой фильм он не стал - заявил, что снимет совершенно другую картину. Сценарий был переписан. Снимать «Рабу любви» пришлось на оставшиеся от хамдамовского проекта деньги и в оставшиеся сроки. В наследство досталась и исполнительница главной роли Елена Соловей. Она во время съемок «Рабы любви» была беременна, однако на экране этого не заметно. В следующем фильме, «Неоконченной пьесе для механического пианино», она тоже снималась в интересном положении («Я не помню ее не беременной!» - с улыбкой вспоминал Михалков).

Впрочем, один из лучших эпизодов с ее участием он из картины выбросил. «Черно-белый, очень красивый эпизод, который замечательно сыграли Родион Нахапетов и Лена Соловей, – снят он был роскошно и очень трогательно. Он был настолько эмоционально силен, что я понял: если мы его оставим, то последующее действие (а хронометража оставалось еще много) уже не поднимем эмоционально еще выше, это будет уже просто невозможно. Поэтому я – к общему ужасу – выкинул эпизод из картины. Убежден, что сделал правильно. Хотя когда снимался этот эпизод и когда мы его смотрели, все рыдали».

Но и без этой сцены все рыдали. «Раба любви» пользовалась огромным успехом и в Америке - Михалков именно с ней впервые приехал в США. «Я шел по улицам Нью-Йорка и увидел очередь у кинотеатра, а подойдя поближе, понял: это очередь на мою картину. Так было это трогательно!.. И еще что меня поразило, отчего я даже слегка возгордился – то, что Джек Николсон записал кассету с моего фильма, желая иметь его в своей коллекции. Не знаю, что его привлекло, но с этого момента мы очень с ним подружились. Он подарил мне режиссерский стул, на котором, хоть и с небольшой ошибкой, была написана моя фамилия. Этот стул я увез с собой в Россию, и с тех пор он путешествует со мной по съемочным площадкам».

«Такую роль на Козу променяла!» - ругала себя потом актриса. Фото: Кадр из фильма

«Такую роль на Козу променяла!» - ругала себя потом актриса. Фото: Кадр из фильма

«ПЯТЬ ВЕЧЕРОВ»: ПОЧЕМУ У РЕЖИССЕРА В ПОСЛЕДНИЙ СЪЕМОЧНЫЙ ДЕНЬ СЛУЧИЛСЯ НЕРВНЫЙ СРЫВ

«Пять вечеров» - уникальный в истории советского кино проект: он был снят в перерыве между съемками другого фильма. «Между первой и второй сериями «Обломова», которые называются, кстати, «Зима» и «Лето», образовался вынужденный перерыв в два с половиной месяца», - вспоминал Михалков. - «Я не имел права держать съемочную группу в простое хотя бы потому, что нельзя было лишать людей зарплаты. А отпустить группу тоже не мог: все разошлись бы по другим картинам, и я бы в жизни их не собрал. И тогда возникла авантюрная идея – снять в этот короткий период другую картину. Обычно съемочный период занимает восемь-девять месяцев, а вся работа над фильмом – около года. И когда я пришел в дирекцию студии со своим предложением, на меня посмотрели с жалостью: мол, «готов» Михалков…»

Говорят, взяться за популярную пьесу Александра Володина «Пять вечеров» предложил игравший Обломова Олег Табаков. Володин, правда, очень удивился, что его пьесу кто-то решил экранизировать - он был ею недоволен, считая чуть ли не своим провалом. Даже пытался отговорить Михалкова от съемок. Но в результате картину сняли - стремительно, за 26 дней. (Как говорил Михалков, это было невероятно тяжело, почти мучительно: в последний, 26-й день он сорвался, у него случилась истерика).

Времени делать пробы актеров не было. Михалков позвонил Станиславу Любшину, спросил: «Вы знаете «Пять вечеров»? А вам нравится роль Ильина? Тогда считайте, что вы утверждены, вылетайте на съемки!» А на роль Тамары пригласил Людмилу Гурченко, которую впервые встретил, когда ему было 13 лет (она была на десять лет старше). В гости к старшему брату, Андрею Кончаловскому, постоянно приходили разные люди, юный Никита почему-то очень любил открывать им дверь. И однажды, распахнув ее, увидел живую Гурченко, которая после успеха «Карнавальной ночи» вмиг стала суперзвездой. «Закутанная в шубу, в туфлях на высоком каблуке, с инструментом, похожим на мандолину, в руках, она постояла на пороге, поняла, что со мной не о чем говорить, и прошла туда, откуда доносились голоса. Ее встретили воплем, хохотом, аплодисментами, а я так и остался стоять, ослепленный видением, к которому никак не был готов».

Потом они, конечно, познакомились по-настоящему, вместе снялись у Андрея Кончаловского в «Сибириаде». Михалков хотел взять ее на одну из ролей в «Неоконченной пьесе для механического пианино», позвонил, сказал об этом, а вскоре попал в больницу. Гурченко же решила, что он ее попросту «кинул», пообещал и забыл. И приняла предложение сниматься в другой картине - советско-румынском мюзикле «Мама» по мотивам «Волка и семерых козлят», в роли Козы. Михалков все равно хотел видеть ее в «Неоконченной пьесе», перекроил ради нее график съемок, но на съемках «Мамы» Гурченко получила тяжелейшую травму ноги, от которой долго потом не могла оправиться… «Такую роль на Козу променяла!» - ругала она потом себя.

Через два года Михалков позвонил ей, поздоровался («Привет, Коза!»), рассказал о своей безумной идее снять фильм за месяц и предложил главную роль. На этот раз Гурченко, не задумываясь, выпалила: «Я свободна!», хотя у нее были намечены съемки в другой картине…

Говорят, у комиссии, принимавшей «Пять вечеров», возникла всего одна претензия: некоторым не понравилось, что действие разворачивается в коммуналке. «Это что же, заграничный зритель решит, что все советские люди живут в таких тяжелых условиях?» На самом деле заграничный зритель вообще не понял, что такое коммуналка: одни решили, что в квартире, где разворачивается действие, обитает много-много родственников, по странному русскому обычаю решивших жить вместе, другие - что режиссер придумал абсурдистскую атмосферу жилья, по которому ходят чужие люди. Может быть, это люди из воспоминаний героини Гурченко?

«РОДНЯ»: «У МЕНЯ ВОЛОСЫ ЖИДКИЕ, ЧЕРЕП БУДЕТ ВИДНО!»

Виктор Мережко писал сценарий «Родни» специально в расчете на Нонну Мордюкову. Ей первой и дал его прочитать. Она пришла в восторг, захотела найти самого лучшего режиссера - а самым лучшим и самым модным тогда был Михалков. Мордюкова сначала сомневалась: «А поймет ли этот барин сценарий?» Но, встретившись с Михалковым, вскоре буквально влюбилась в него, восторженно рассказывая Мережко: «Ой, какой Никитка красивый! А какие усы! А одеколоном от него как пахнет!» Михалков, как рассказывают, был ее партнером всегда, когда снимался крупный план: героиня что-то говорила другому персонажу, а актриса в этот момент смотрела в глаза режиссеру. И в ее глазах было море эмоций.

И при этом с Нонной Викторовной у Михалкова на площадке возникало множество сложностей. Актриса запросто могла счесть, что режиссер ее унижает и со скандалом уйти со съемочной площадки. А потом объявить, что будет общаться с режиссером «только через переводчика» (Михалков в итоге объяснял актерскую задачу оператору Павлу Лебешеву, а тот доносил ее до Мордюковой)… Потом Михалков приходил к ней мириться с коньяком.

«Это была коррида», - вспоминал Никита Сергеевич. - «Она потом мне это припоминала, с восторгом рассказывала, как я ее унижал. Но она умела прощать… У нас были с ней разногласия, когда мы еще только приближались к съемкам. Она пришла ко мне в парике, ухоженная. Я начал ее аккуратно подводить к тому, чтобы изменить образ. Мы поехали на Тишинский рынок, где тетки торгуют капустой, стали смотреть, как они выглядят. Почти у всех - шестимесячная завивка мелким барашком. Почти у всех - фиксы. Мордюкова спросила: «Ты что, хочешь, чтобы я была с железными зубами?» - Ну да». - «НИКОГДА!»

От предложения сделать завивку она отбивалась со словами «У меня же волосы жидкие, череп будет видно!» «Так это же прекрасно, Нонночка! Чтобы кожа была видна человеческая» - отвечал Михалков. Но актриса согласилась «изуродовать» себя, только когда Мережко позвонил Мордюковой и намекнул, что от ее услуг решили отказаться: на роль теперь якобы собираются брать Римму Маркову. Мордюкова все-таки очень хотела сниматься в «Родне», перепугалась и согласилась на все предложения Михалкова.

Впрочем, Римма Маркова в фильме тоже снялась: она в тот момент очень увлекалась карате, рассказала об этом своей подруге Мордюковой, та - Михалкову. И он специально придумал эпизод в гостинице, где администратор изучает карате по вырезкам из журналов, одновременно говоря подошедшему к стойке человеку «Мест нет и не будет».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Свой среди крутых: Никите Михалкову - 75!

Последние лет десять режиссерские работы Михалкова яростно критикуют, а Никита Сергеевич в ответ лишь снисходительно посмеивается - он, как принято говорить в спорте, уже давно всем всё доказал. В этом всегда была его главная отличительная черта - абсолютная, всесокрушающая уверенность в себе, которая присуща лишь истинным чемпионам и которой порой так не хватает его рефлексирующим коллегам по творческому цеху (подробности)