Советских солдат еще раз убили в Польше

Памятник советскому солдату-освободителю в одном из поселков Польши. Местные сами его демонтировали и спрятали на территории склада одного из предприятий.

Фото: Галина САПОЖНИКОВА

Если я и слукавила – то совсем чуть-чуть, сказав на границе, что еду собирать материал о призраках.

Отчасти это было правдой – призраки прошлого раздирают Польшу изнутри, меняя генетический код: ну разве может христианская страна в 21 веке вести себя, как в Средневековье? С неистовством неофита сносить памятники, ловить шпионов и устраивать охоту на ведьм? Оказывается, может…

На самом деле я ехала в гости к Стасе.

Итак: Стасе 11 лет, но она пытается казаться старше. Другие в этом возрасте еще жмутся к мамкиной юбке. А ей и жаться не к чему - мамы нет рядом уже больше месяца. Маму, переводчицу с польского языка Екатерину Цивильскую, гражданку России, власти Польши выслали из страны еще в конце мая.

Стася, собственно, и не поняла ничего: когда мама утром уходила по делам, Стася еще спала. А потом вдруг мама исчезла: сначала ее держали в участке, затем долго везли через всю страну, от Кракова почти до Калининграда, на польско-российскую границу. И все: с тех пор Стася и мамин муж, польский гражданин Михал Тихош видят ее только на экране смартфона. Ну, или иногда еще по телевизору, когда в телепередачах на польском ТВ рассказывают о том, что она якобы работала русской шпионкой и в их съемной квартире на окраине города целая комната была оборудована спецтехникой...

Какая же, интересно? Может, детская? Или терраса, на которой мы сейчас сидим – Стася, Михал, кот Мономах и пес Арбат, которые, слыша русский язык и явно что-то припоминая, сидят рядом и взволнованно шевелят ушами.

Что Катерине Цивильской инкриминируют? То, например, что она праздновала 9 мая в российском посольстве в Варшаве...

- Да нет же, нет! – чуть не плачет ее муж Михал, - мы дома были, вдвоем! - И, немного успокаиваясь, добавляет: - Никакого обыска у нас не было. Я сам пересмотрел весь ее компьютер – там ничего крамольного нет! Я даже и подумать не мог, что с моей семьей такое сделает моя родина, которую я люблю! Разводиться мы с Катей не хотим. Придется переезжать в Россию. Я здесь оставлю родителей, сыновей и всю свою жизнь.

На этих словах у него начинают дрожать губы. Если честно, Стася держится мужественнее, хотя у нее заканчиваются последние счастливые дни в польской школе, впереди – расставание с друзьями и первые жизненные драмы. В отличие от отчима, по-русски Стася говорит хорошо, но сможет ли учиться в Воронеже по российской программе, пока непонятно.

Стася Цивильская и кот Мономах остались в Польше без мамы и хозяйки. Россиянку Екатерину Цивильскую выслали из страны за «якобы антигосударственную деятельность».

Фото: Галина САПОЖНИКОВА

Чтобы доказать в Страсбургском суде, что это неправильно – хватать человека на улице и без суда, следствия и каких бы то ни было доказательств, вышвыривать его из страны, не дав обнять мужа и дочку (российскую, между прочим, гражданку – Г.С.) надо будет сначала пройти через все суды в Польше. А это годы и деньги.

Если польские спецслужбы забыли про «хвосты» - о том, что у Цивильской остался в чужой стране несовершеннолетний ребенок, не имеющий официального представителя – так же, как английские «проморгали» факт наличия у недоотравленного Сергея Скрипаля престарелой матери – то грош цена таким спецслужбам. Если же они сделали это специально – то это, извините, не прокол, а немножко фашизм. Вернее, самое его бархатное начало.

На прошлой неделе Катиному мужу Михалу пришел счет за ее депортацию: 1542 злотых (355 евро).

Счет за страдания, которые за эти полтора месяца перенесла их семья, явно будет в разы больше. Только вот кому его предъявить?

«Россиянки руководили зелеными человечками»

Пока Катерина Цивильская сидела в участке и ждала своей депортации, в другом конце Польши разворачивался другой сюжет. Люди в штатском схватили еще одну россиянку - Анну Захарян. Тот же самый «диагноз»: угроза безопасности стране и здоровью ее граждан. И тот же самый «приговор»: депортация. Но над Анной издевались изощреннее: заставили провести ночь в участке плюс неделю в тюрьме для иностранцев. В качестве бонуса прилагалось следующее: невозможность позвонить детям и маме, принять лекарства от астмы и депортироваться домой за свой счет. «Стучите кружкой в стену, если станет плохо», - сказали ей, закрывая тяжелую тюремную дверь. И добавили почти ласково – так, чтоб сделать больнее: «Мы не знаем, когда вы теперь увидите своих детей»…

Депортировали ее в итоге не в Москву, а на Кипр, поскольку у Анны два гражданства, с почетным эскортом из двух «юных гестаповцев» - агентов польских спецслужб. Телефон и лекарство от астмы отправили в багаж. «Сопровождающий смотрит мне в глаза, улыбается и говорит: «Я не доктор». И радуется тому, что я могу в самолете умереть», - Анна рассказывает об этом уже без эмоций.

Да что ж они такого в Польше натворили-то?

«Россиянки руководили зелеными человечками», - скажут о них потом в одной популярной телепередаче. Польским журналистам в этой истории вообще принадлежит роль, мягко скажем, неблагородная: они пересказывают сплетни, украшают статьи выдуманными страшилками и со страшно серьезными лицами произносят тексты, которые ничем не отличаются от заявлений спецслужб. «Группа лиц, которых идентифицировало Агентство внутренней безопасности, была членами сети, используемой Российской Федерацией в своих интересах. Это сеть, занималась действиями, связанными с российской исторической политикой, а также пыталась подпитывать неприязнь в польско-украинских отношениях», - говорит с телеэкрана пресс-секретарь министра-координатора служб безопасности Станислав Жарын.

«Являются ли прикрытием и инструментом в проводимой Москвой гибридной войне повсеместно недооцененные коммунистические организации? Мы покажем, что может скрываться за фасадом пророссийских организаций, действующих в Польше», - немедленно вторит ему хор прикормленных журналистов. Сказать, что стыдно за профессию – это банальность. Не стыдно, а страшно…

Но вернемся к нашему сюжету. Что связывает в глазах польских спецслужб этих двух депортированных россиянок? За что их решили в один и тот же майский день выставить из страны?

Не поверите: за факт знакомства с одним человеком! Зовут его Ежи Тыц, он поляк и бывший полицейский, который вот уже десять лет возглавляет содружество «Курск» и ухаживает за советскими памятниками. Странное по нынешним временам занятие...

Россиянку Анну Захарян тоже выгнали из Польши. Она - невеста Ежи Тыца, руководителя общественной польской организации «Курск», которая спасает памятники советским воинам.

Фото: Галина САПОЖНИКОВА

Почему Ежи назвал свою организацию «Курск?» С одной стороны – в честь победы СССР на Курской дуге. С другой – в честь моряков, погибших на одноименной подлодке. Почему эта тема для него вообще так важна? Ежи говорил об этом много раз, но не устает повторять: «Потому что мне сказала мама: уважай советских солдат, они спасли меня и других детей. Ты появился на свет благодаря им». Почему я должен не верить своей маме?»

Впервые я увидела его три года назад около города Освенцима, на 70-летии концлагеря «Аушвиц» - в тельняшке, в берете десантника и с российским флагом, на котором было начертано: «Спасибо за жизнь!». Потом еще много раз о нем читала – когда в Польше объявили войну советским памятникам, и Ежи пошел воевать на нашей стороне. Система ему этого не простила. Можно, конечно, было преследовать его самого – но это не очень вписывалось в лицемерную систему «демократии» Евросоюза. Поэтому было решено отыграться на личном и служебном. А именно: выкинуть из страны Катю Цивильскую, которая переводила для «Курска» тексты, и невесту Ежи Анну Захарян, пресс-секретаря содружества – чтобы он, не имея о них никакой информации, несколько дней сходил с ума и не мог отдаваться делу. Знакомый почерк: много раз наблюдала, как по этой же схеме действуют в еще одной стране НАТО – Эстонии, выполняя написанные явно одной рукой инструкции.

«Анна сидела под арестом, а я каждое утро ждал – придут за мной или не придут, хотя и знал, что нет причины. Но если двух девушек можно безнаказанно выкинуть из страны, то могут сделать все. Моей маме 87 лет, время летит – а если Анна следующие пять лет не сможет въехать в Польшу, они могут больше не увидеться. Все это ложь, нет никаких шпионов! Тебя оговаривают, а ты не можешь за себя постоять. Это была самая страшная неделя в моей жизни, когда я не знал, что с Анной. Это не скотство. Это демократический фашизм».

Воевать с государством бессмысленно. Но можно показать ему фигу.

Иллюстрация к Оруэллу

Почему памятники советским солдатам в Польше стало нужно защищать? И от кого? Это не уникально: таков сейчас общий европейский тренд, и этим Польша ничем не отличается от Украины или Прибалтики. «Младшие братья» в этом вопросе ушли далеко вперед, потому Польша решила не отставать и ускорилась. 22 июня 2017 года польский Сейм принял Закон о декоммунизации, согласно которому все монументы и памятные доски, где угадывается коммунистическая символика, должны были быть снесены до 31 марта 2018 года. И начался великий польский памятникопад, вороватый и спешный. Одни поляки начали памятники сносить, а другие спасать.

Парадокс состоит в том, что за всем этим хайпом по сути стоит один человек с небольшой группой поддержки – экс-депутат Сейма Адам Сломка. Это он написал донос на двух наших девчат из «Курска», в чем не постеснялся признаться, он пробил закон о декоммунизации, это он и его стая скачут по памятникам, оскверняя их свастиками и обливая красной краской. 99 процентов встреченных мною поляков при упоминании его имени выразительно покручивали у виска.

Так выглядят памятники в Польше до того, пока туда не приходит содружество «Курск»

Фото: Галина САПОЖНИКОВА

Из-за спешки не обошлось без конфузов: в некоторых городах перестарались и снесли даже больше, чем нужно – например, памятники польским партизанам. Или генералу армии Каролю Сверчевскому, который командовал второй армией Войска польского - доктору военных наук, убитому бандеровцами - и он теперь лежит под каштаном в родной деревне Ежи Тыца в местечке Сурмовка, вместе с двумя десятками других памятников, которые ему удалось спасти. Тут важно знать следующее: в законе есть лазейки, при которых памятник может остаться. Первый – если он находится на кладбище, в непубличном месте и его никто не видит. Второй: если является объектом культурного наследия. Третий - если памятник сохраняется в исторических, коллекционных или образовательных целях. Ежи решил собирать коллекцию. Заказал огромный кран, погрузил статую генерала на грузовик и привез в Сурмовку. Так что генерал Сверчевский рано или поздно все равно в Польше будет.

- С другой, - рассказывает Тыц, - есть самоуправления, где люди не хотят расставаться ни с монументами, ни с памятными досками – например, город Миколин в Западной Польше. И есть мэры городов, которые говорят: памятник стоит 60 лет – почему мы должны убирать его из-за какой-то бумажки? Так было в городе Бялы Бур, который считается «малой Украиной», но в котором при этом не захотели переименовывать улицу Красной армии! И таких мест много. Некоторые сельсоветы просто закрашивают на памятнике фразу про Советский Союз и оставляют его для будущих поколений. На западе Польши был проведен соцопрос по поводу памятника советскому связисту - только 9 процентов были за снос. И он до сих пор стоит!

Но я понимаю и тех, кто подчинился закону: если местные власти памятник не уберут, его все равно снесут, но им придется заплатить. Штраф - 200 тысяч злотых. На такие деньги можно дорогу сделать. Хитрый закон. Подлый…Я занимаюсь этим делом десятый год и знаю, что все местные жители только радуются, когда мы приводим в порядок памятники и военные кладбища, и пытаются нам помочь.

Ежи серый от усталости – он вернулся в Польшу поздней ночью и почти не спал. А потом еще весь день ехал через всю страну, останавливаясь на кладбищах, чтобы посмотреть разрушенные могилы, о которых ему сообщили местные жители. В селе Горынь от столбика с надписью, что в 1941 году здесь были замучены 700 советских жителей, остался лишь полуразрушенный бетонный столбик с объеденными ветром краями. Рядом, в 15 метрах – недавно возведенная стела с пафосной надписью: «Бог-Честь-Отчизна. К вечной памяти солдат, которые воевали за свободную и непокоренную Польшу с оккупантом гитлеровским и коммунистическим». Это памятник «Проклятым солдатам» - польскому аналогу украинских бандеровцев. Как насмешка… (*«Проклятые, или отверженные солдаты» - представители польского антисоветского и антикоммунистического бандитского подполья, которые действовали на территории Польши в конце Второй мировой войны, вплоть до 1953 года. По сути, их деятельность ничем не отличалась от «лесных братьев» в Прибалтике ни по задачам, ни по количеству пролитой крови).

Очередной памятник в плачевном состоянии. Чтобы отремонтировать его за свой счет, Ежи Тыцу надо получить разрешение у священника

Фото: Галина САПОЖНИКОВА

-Ничего, отремонтируем, - размышляет вслух Ежи. - Надо зайти к священнику. Он будет решать, что с ним делать. Может и не разрешить, так бывало. Тогда придется платить.

Вы только вдумайтесь: человек просит разрешения за свой счет отреставрировать кладбищенский монумент! Даже это в нынешней Польше требует мужества.

Согласно закону судьбу каждого советского памятника решает владелец участка. Что с ним сделать: выкинуть в пруд или отдать «Курску»? Кроме всего прочего, он должен будет подписать бумаги, что не будет больше пропагандировать коммунизм.

Если вы хотели увидеть иллюстрацию к Оруэллу – то она здесь...

-Как думаете - когда и чем это все закончится? – спрашиваю я Ежи.

-Никогда, - хмуро отвечает он. (Ему не нравится, что я назвала его «нетипичным» поляком. Он-то как раз думает обратное: что это стайка фашистов раскрашивает его страну в коричневый. А он свою родину от этого налета наоборот отмывает – Г.С.). И продолжает:

- Спросите этих людей – чего они хотят? Что в конце этого плана? Пусть скажут прямо: мы хотим войны.

Войны? В Польше, которую последняя война разворотила до самого основания?

Ночью по трассе рядом с нашей машиной идут колонны американской военной техники, которая возвращается с учений НАТО. Машинально тянусь на камерой и… опускаю руку: кто знает, чем обернется впоследствии невинный снимок в мобильном телефоне?

Рассказываю об этом Ежи. Он не удивляется. И говорит:

-Я никого не принимаю в постоянные члены «Курска» из соображений безопасности. Чтобы их не преследовали и не выдворили из страны, как Анну и Катю. И добавляет с гордостью:

-Но даже когда я не знал, где Анна, я все равно поехал и спас один памятник! Сначала решил – не поеду, черт со всем, если из-за этих памятников страдают люди. А потом решил: нет! Для Анны я этот памятник спасу! И спас…

Окончание следует.

Нашумевшую книгу Галины Сапожниковой «Кто кого предал. Как убивали Советский Союз, и что стало с теми, кто пытался его спасти» можно приобрести на shop.kp.ru или в фирменных магазинах «КП».

Нашумевшую книгу Галины Сапожниковой «Кто кого предал. Как убивали Советский Союз, и что стало с теми, кто пытался его спасти» можно приобрести на shop.kp.ru или в фирменных магазинах «КП».

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Часть 2

Итак, существуют две разные Польши: одна советские памятники сносит, другая восстанавливает.

И есть место, где эти две страны встречаются – это Подляшье, на восточной границе, где живут православные. Их немного – тысяч 500-600, капля в море на фоне всей остальной католической страны. Кто эти люди по национальности, они и сами не знают. Деды говорили им, что они русские. После перекройки границ их записали в белорусы. Фамилии у многих украинские. На каком языке говорят я, честно сказать, не поняла – скорее, на смеси всех славянских (подробности)